Драгана уже много лет была публичной личностью, и газеты охотно печатали её портреты по случаю и без. Это и понятно – портреты красивых женщин тиражи увеличивают, а свиные рыла чиновников скорее наоборот. Так что в лицо её знал, наверное, каждый человек в княжестве, и её явление вызывало лёгкий ступор у всех сотрудников, попадавшихся навстречу. Не подвержена эффекту оказалась только Мира – я давно заметил, что она очень похожа на Зайку в том, что для неё имеют значение только мои распоряжения, а ко всему прочему она относится с полным равнодушием. Мне иногда кажется, что заедь ко мне внезапно сам князь, она и его спросит безо всяких эмоций: «Вам назначено?»

– Спасибо, Мира, – поблагодарил я ей, когда она подготовила нам столик. – И напомни, пожалуйста, руководителям подразделений, что все сотрудники, участвовавшие в работе над этим докладом, должны быть на месте, и готовы при необходимости дать дополнительные сведения.

Драгана тем временем без особого интереса листала толстенную папку.

– Кен, может, ты просто в двух словах расскажешь главное? – спросила она вздохнув. – Если я начну это читать, мне придётся сидеть у тебя до утра.

– Легко, – отозвался я. – Там всё просто, и по сути, всё вертится вокруг Горана. Он запачкался везде, вот вообще в каждой луже.

– Вот как? – помрачнела она.

– Все случаи там можно разделить на две категории: кража с политикой и кража без политики. К категории просто краж относятся договор с Коршевых и договоры с четырьмя фиктивными компаниями, которые на самом деле принадлежат Горану. С фиктивными компаниями ты разберёшься сама – в докладе они все подробно описаны. Что же касается Коршевых, то я счёл, что его вина невелика – он просто за небольшую плату оказывал услугу своему давнему деловому партнёру Горану. Вопрос с ним я урегулировал полюбовно – он вернул все полученные деньги и заплатил виру. С твоего разрешения, я хотел бы из этой виры выплатить премии своим людям, которые работали над этим докладом, и вообще принимали участие в расследовании.

– Не возражаю, – кивнула Драгана. – На твоё усмотрение.

– В категорию кражи с политикой я бы отнёс два случая: историю с уклонением от налогов, и договор с четвёртым механическим. Хотя настоящую роль Горана невозможно понять без его допроса, у нас создалось стойкое впечатление, что он там отнюдь не жертва, а активный участник. Выписки из его счетов, которые мы получили от тебя, это впечатление скорее подтверждают. Кстати, как я и предполагал, Лахти не получал никаких выгод от того фиктивного договора – все деньги без остатка тут же переводились Горану. Очевидно, Лахти с самого начала планировал в случае каких-либо проблем всё свалить на Горана. И у него, кстати, это может получиться.

Драгана поморщилась, но неохотно признала:

– Может и получиться. Сложно обвинить в краже человека, который не взял ни веверицы.

– Значит, надо обвинить его в чём-нибудь другом.

– Буду думать, – вздохнула Драгана. – Нельзя его отпускать, раз уж появилась возможность через него как-то эту шайку зацепить.

– Кстати, коли уж мы заговорили о Лахти… я слышал, что проблему с четвёртым механическим как-то решили. Не расскажешь?

– Решили, но грубой силой. Восемь Высших окружило завод непроницаемыми щитами, а потом потравили там всё живое газом.

– Хорошее решение, – одобрительно кивнул я. – А почему сразу так не сделали?

– Плохое решение, Кен, хорошее мы найти не смогли. Крысы-то сдохли, а вот завод превратился непонятно во что. Сейчас надзорные в защитных костюмах моют и дезинфицируют там всё, вплоть до стен и потолков. Всё оборудование приходится частично разбирать, чтобы очистить, а потом его ещё надо собрать обратно и настроить. Там работы как минимум на месяц для кучи народа. И придётся ещё пару месяцев держать там временный пост экологического надзора.

– Меня князь вызывал, мы тоже этой темы мельком касались. У меня сложилось впечатление, что князь сейчас решает, кого сделать виноватым – тебя или Лахти.

– Ожидаемо, – пожала плечами Драгана. – Кто-то должен за это безобразие ответить. А зачем он тебя вызывал, кстати?

– Воислав Владимирский прислал извинения за историю с Кирой, и заплатил виру.

– Ну надо же, – удивилась Драгана. – А с чего это Воислав так расщедрился? Как ты его заставил заплатить?

– Да никак я его не заставлял, – отказался я. – Он сам решил заплатить.

– Правильно, Кен, вот так всем и говори, если вдруг спросят. А если не спросят, сам ничего не говори.

Странный совет. То есть сам совет-то правильный, я так и поступаю, просто очень уж неожиданный.

– Знаешь, Гана, князь тоже сильно интересовался, – осторожно сказал я. – Он, по-моему, здорово рассердился на меня, когда я ему так же ответил.

– Да брось, ничего он не рассердился, – махнула она рукой. – Думаешь, он не знает, как ты Воиславу руки выкрутил? Ты правильно сделал, что болтать не стал, это проверка была. Князь наш любит такие проверочки устраивать.

И ты, похоже, тоже любишь. Нетрудно догадаться, что было бы, если бы я в самом деле стал рассказывать, что Воислав заплатил, потому что я перекрыл ему лечение у мамы. Наверняка меня сразу бы вычеркнули из списка людей, достойных доверия.

– О чём ещё говорили? – полюбопытствовала Драгана.

– Он интересовался моими взглядами на это дело. Ну ты же понимаешь, что я мало что могу на эту тему сказать. Но что мог – сказал. Ещё он поинтересовался, что лично я хочу от этого суда.

– И что ты хочешь?

– Моего интереса в этом деле нет, я всего лишь поддерживаю тебя. Именно этими словами ему и ответил.

– Молодец ты, Кен. Очень правильно себя ведёшь, и наверняка далеко пойдёшь. А князь, похоже, здорово тебе благоволит.

– С чего ты взяла, что он как-то по-особенному ко мне относится?

– Ты что, считаешь, что он со всеми такие разговоры ведёт? Можешь быть уверен – у Лахти он не поинтересовался, что тот по поводу этого дела думает.

А ещё я уверен, что у тебя он как раз поинтересовался. В общем-то, и так было ясно, на чьей стороне князь, и что бедняге Матиасу придётся изрядно повертеться, чтобы выскочить из этого дела без потерь.

– А то, что он у тебя спросил, что ты лично от этого суда хочешь… я тебе могу сказать, Кен, что такой вопрос он мало кому задаёт. Он тебе прямым текстом сказал, что собирается твои интересы учитывать – и ты ещё сомневаешься, что он тебе благоволит?

– С такой точки зрения я на это не смотрел, – признался я.

Глава 17

Машину я, как обычно, оставил на стоянке для пациентов. Пропустить меня, конечно, пропустили бы, но мне несложно из уважения к матери немного пройтись пешком. Да и не хочется раздражать пациентов, многие из которых принадлежат к весьма влиятельным семьям. Люди всегда очень болезненно относятся к чужим привилегиям, и то, что позволено моей матери, от меня будет воспринято совсем иначе. Зато скромность всегда в почёте.

С каждым моим посещением – довольно редким, впрочем, – мамина лечебница выглядит всё роскошнее. Я даже боюсь представить, сколько денег на неё уже ушло – по-моему, мама тратит на неё всё, что зарабатывает, а зарабатывает она очень и очень немало. В последнее время меня начала тревожить её одержимость лечебницей, но ума не приложу, что можно с этим сделать. Попробовать её как-нибудь отвлечь, что ли? В визион сводить или ещё как-нибудь. У Эрика, похоже, не особо получается с мамой справляться, хотя много ли он может? Эрик вряд ли для неё большой авторитет, она ведь и с князьями как с равными разговаривает. Надо бы поговорить на эту тему с Ленкой, а то мы за своими заботами стали видеться с мамой только за завтраком, и в результате у нас с ней уже наметилась лёгкая отстранённость.

– Господин Кеннер? – рядом со мной возникла девушка-администратор. – Прикажете сообщить о вас сиятельной?

– Здравствуйте, – кивнул ей я. – Не стоит её отвлекать. Хомские сейчас здесь?

– Господин Беримир здесь, – ответила она. – Госпожа Понара ещё не приезжала.